На днях со стороны медиа-группы «Патриот» прозвучало предложение разработать «кодекс этики» российских журналистов. Конечно, эта тема может быть включена в повестку работы Гражданского экспертного клуба. Но представляется, что уже на старте дискуссии нужно уточнить постановку вопроса.
Главный парадокс ситуации с кодексом этики российских журналистов заключается в том, что таковой кодекс:
а) решительно отсутствует как факт профессионального журналистского самосознания,
б) существует при этом в виде официально принятого документа… с 1994 года.
В Уставе Союза журналистов России сказано, что члены Союза должны уважать международную Декларацию принципов поведения журналиста и Кодекс профессиональной этики российского журналиста, соблюдать их требования (пункт 4.8.6).
В свою очередь, упомянутый Кодекс профессиональной этики российского журналиста принимает Съезд Союза журналистов — высший орган управления данной организации. Согласно пункту 5.4.9. Устава Союза, принятие Кодекса профессиональной этики российского журналиста, внесение в него изменений и дополнений, — это исключительная компетенция Съезда.
Однако показательно, что собственно Кодекс профессиональной этики российского журналиста на сайте Союза журналистов в настоящее время не опубликован. Его нет ни в соответствующих разделах, ни в поисковой выдаче с сайта.
Тем не менее, формально действующий Кодекс профессиональной этики российского журналиста можно обнаружить на одном из порталов правовой информации.
Знакомство с его содержанием позволяет сделать вывод: данный Кодекс действительно сильно устарел.
Самое главное: журналисты в данном Кодексе представлены как некая особая каста, противопоставленная как обществу, так и государству. Особенно — государству.
В Кодексе нет ни одного упоминания о национальной безопасности, защите национальных интересов как гражданской этико-правовой обязанности, в том числе, обязанности российских журналистов.
В Кодексе… нет никаких требований к журналистам в плане уважения культуры и ценностей российского общества.
Кодекс не выдвигает никаких требований к культурному, нравственному, интеллектуальному уровню контента, производимого журналистом.
Понятия «культура», «ценности», «нравственность», «безопасность» вообще не используются в документе…
В данной связи возникает законный вопрос: является ли Кодекс 1994 года в полном смысле этическим?
Кроме того, Кодекс 1994 года был разработан в доцифровую эпоху и не учитывает реалии, риски и угрозы интернет-пространства.
А между тем, интернет, цифровые технологии настолько усилили воздействие традиционных и «новых» СМИ на личность, общество и государство, что их деятельность теперь не может не быть… фактором обеспечения или угрозой национальной безопасности. А также либо фактором развития, либо угрозой, либо источником рисков для личности.
Возвращаясь таким образом к вопросу о Кодексе этики журналистов, нужно сказать, что к настоящему этот вопрос не только созрел, но и перезрел.
Перезрел настолько, что требует не только разработки и принятия новой версии Кодекса, которая, конечно, должна основываться на безусловном уважении к высокому нравственному и культурному потенциалу каждого человека и общества в целом. Это должен быть главный принцип нового Кодекса.
Однако помимо самого нового Кодекса сегодня требуется комплекс законодательных мер, которые сделали бы механизмы этической самоорганизации профессиональных сообществ действенными.
Например, законодательство об общественных объединениях, творческих союзах и т.д. могло бы прямо вменять в обязанность соответствующим общественным структурам вырабатывать и использовать этические кодексы, основывающиеся на российских духовно-нравственных ценностях. И совершенно не нужно дискутировать о ценностях. Базовые российские ценности обозначены в Конституции. Открытый перечень таких ценностей содержится в Стратегии национальной безопасности (пункт 91). Этого достаточно для формирования системы этической самоорганизации.
Еще одной правовой новацией могло бы стать обязательное включение в различные договоры с журналистами, творческими работниками требования о соответствии результата деятельности указанным ценностям.
Можно сразу же предположить, что часть «свободолюбивой» общественности, а также журналистского сообщества назовут обсуждение этического кодекса журналистов «очередной попыткой» вернуть в Россию «цензуру», «задушить» свободу слова и самовыражения.
На это следует твердо возразить: если цензура и вернется в Россию, то не по причине разработки этического кодекса, а по причине дефицита этического саморегулирования в медиа-среде.
Этическое саморегулирование как разновидность гражданской самоорганизации является прямой противоположностью государственной цензуры и принуждения. Однако цензура может оказаться последней и крайней мерой защиты минимального общественного порядка, если профессиональные сообщества и корпорации будут неспособными к этическому саморегулированию.
Поэтому кодексы этического саморегулирования — это не элемент цензуры, а средство её избежать.
